Белорусская Аналитика

В Беларуси так не принято

Роман Яковлевский

Для правящего режима в Беларуси, оказавшегося после событий 19 декабря 2010 года в состоянии внешнеполитической самоизоляции с объединенной Европой, определенная часть мозговедческого цеха в лице известных и не очень аналитиков, других кадров, предпочитают видеть вообще судьбоносное значение. Все они усиленно тужатся в размышлизмах: кто может представлять Беларусь в осеннем саммите в Вильнюсе на официальном уровне?

Такое видение действительности представляется неоправданным преувеличением. Сегодня для ЕС есть темы поважнее. Если говорить о формате «Восточного партнерства», то это, например, Украина. Ее  президент недавно побывал в Литве, Польше, а потом оказался в Брюсселе, где состоялся двусторонний саммит Украина-ЕС. Судя по официальным заявлениям Вильнюса, где днями побывал  президент Совета Евросоюза Херман ван Ромпей, именно украинская тема обещает стать главной в период председательства Литвы в ЕС во второй половине текущего года. Он, в частности, заявил о готовности подписать и ратифицировать соглашение об Ассоциации с Украиной до саммита «Восточного партнерства», который состоится в ноябре 2013 года в Вильнюсе. И никаких воспоминаний о двух предыдущих таких саммитах в Праге и Варшаве, где, как уверяют минские пропагандисты, участников этих евросоюзных мероприятий убедили в неизменной, суверенной политике власть имущих в Беларуси, из уст Ромпея и его собеседников слышно не было. Но это вовсе не может свидетельствовать о существующем равнодушии к проблемам ЕС с белорусской соседкой. Особенно у непосредственных ее исторических соседей Польши и Литвы.

Стоит отметить, что если в Вильнюсе Александр Лукашенко смог аж два раза побывать за 18 лет своего правления и один раз принять у себя литовского президента, то до Варшавы ему ни разу так и не удалось доехать. Правда, туда его официально никогда и не приглашали. А появившегося как-то в Беларуси без официальных приглашений властей  Дональда Туска, ставшего потом премьер-министром, и вовсе выдворили за шиворот со штампом в паспорте «въезд запрещен». Очевидно, это и есть реальный индикатор состояния неиспользованного соседства. Но были казалось бы и обнадеживающие события. Так, пиком двусторонних отношений воспринимался приезд в ноябре 2010 года в Минск главы польского внешнеполитического ведомства Радослава Сикорского, которого вместе с его германским коллегой Гидо Вестервелле принял лично Лукашенко. Они были в Минске в роли посланцев ЕС, где тогда культивировались надежды на либерализацию белорусского режима. Как известно, такие надежды евроэнтузиастов, в том числе и в самой Беларуси, похоронили события 19 декабря, после которых в тюрьмах оказались и кандидаты в президенты.
Одним словом, надежды превратились в горькие иллюзии.

Появившиеся политзаключенные стали для Евросоюза тем серьезным препятствием, пока не позволяющим снова завести «пластинку» о нормализации отношений с Минском, европеизации существующего там режима. На острие этого препятствия оказались Литва и крупнейшая центральноевропейская страна - соседняя Польша. Ее роль в политике ЕС в отношении Беларуси сегодня значительна. А активность польских парламентариев в Европарламенте в защиту политзаключенных, оппонентов режима Лукашенко общеизвестна. О существовании лоббистов белорусского правителя в самом польском Сейме влиятельные в стране СМИ как-то не сообщают.

Видимо, за неимением таковых в минских коридорах и решили осуществить «прорыв» в двусторонних отношениях за счет внепарламентской польской «Самообороны». Внезапно недавно появившийся в Минске и почти никому неизвестный ее нынешний руководитель подписал соглашение о сотрудничестве с коллегами из другой квази- партии «Белая Русь».

Интересно, как один из таких коллег в ранге вице-спикера нижней палаты законодателей высказал «лично свое мнение» по поводу трагически ушедшего в мир иной основателя «Самообороны» Анджея Леппера. Ушедший всегда позиционировал себя другом белорусского режима. Как оказалось, приехавший его преемник выглядел также. Во время доверительной межпартийной беседы гость из Варшавы услышал, что смерть Леппера была неслучайной и связана с предстоящими тогда выборами в парламент. Об официальном заключении следствия по поводу совершенного самоубийства ничего в телерепортаже БТ о визите этой польской делегации сказано не было. Нельзя не отметить, что в том же телерепортаже были заметны некая скованность, неуверенность собеседников. Видимо, по причине незримого присутствия главного инициатора этого «исторического» события. В общем, для минских стратегов видится вот такая, явно нереальная, возможность развития польского вектора своей внешней политики. А в перспективе, по некоторым данным, этот и европейский  вектор в целом предполагается дополнить работой с  предстоящим новым пополнением корпуса евродепутатов.

В этом году состоятся выборы в Европарламент. И среди новых евродепутатов, как надеются в Минске, могут оказаться более сговорчивые политики. Среди них почему-то называют решившего вернуться в политику бывшего президента Александра Квасьневского. В свое время со своими «мудрецами» он сыграл заметную роль в сеянии иллюзий насчет возможностей приручения Лукашенко к европейским ценностям. Главный девиз был: как бы там не было, но надо разговаривать. Правда, сменивший Квасьневского в Бельведере Лех  Качинский при этом дополнял: когда есть о чем. Вот это существенное дополнение так и не позволило экспертам под руководством Квасьневского появиться в Беларуси и изучить реальную ситуацию на месте. После контактов некоторых белорусских журналистов в общественном еврофонде экс-президента создалось впечатление, что «мудрецы» просто «срубили бабки» на белорусской теме. Причем со всех сторон.

Если кто забыл, то можно напомнить, что среди зачинателей процесса под названием диалог ЕС-РБ была и экспертная группа отставных европолитиков, выдавших на гора свой доклад по ситуации в Беларуси, которым во многом пытались руководствоваться действовавшие тогда европолитики и еврочиновники. Насколько известно, над содержанием и выводами этого доклада в минских властных коридорах тихо посмеивались, одновременно, не без успеха, выманивая кредиты и другие пособия для себя, ничем собственно не поступаясь в ответ. Так оно и получилось, что давало повод режиму испытывать «чувства исторического оптимизма».
Можно вспомнить и то, как министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, решил рискнуть своей репутацией и прилетел-таки на вертолете в Беловежскую пущу, неформально пообщавшись там с белорусским коллегой Сергеем Мартыновым. Тогда этот контакт в лесу вызвал заметную критику в польских СМИ, к которой политики прислушиваются, публично разъясняя мотивы своих действий. Так было и тогда.

В Беларуси так не принято. Поэтому было бы интересно узнать, чем может гордиться и о чем сожалеть сегодня отставной Мартынов, отметивший недавно свое 60-летие уже в другой компании - «Руснефть»? Что касается нового главы  МИД РБ Макея, то со своим нынешним статусом персоны non grata, приобретенным за причастность к событиям 19 декабря, он полноценным коллегой Сикорского никак не представляется. Тем не менее, как говорят некоторые аналитики, считающие себя осведомленными, встреча Сикорского с Макеем все же состоится осенью на Вильнюсском саммите евросоюзного «Восточного партнерства». Лишение его статуса persona non grata, которое позволит ему доехать до Вильнюса, дело вроде бы уже решенное в брюссельских и иных кабинетах. Ведь надо же с кем-то говорить, полагают эти эксперты.

И тут снова хочется напомнить дополнение Леха Качинского: когда есть о чем. А пока в Европу белорусскому министру иностранных дел да и многим остальным чиновникам путь заказан. Правда, тем же экспертам то ли видится, то ли мерещится, что вскоре шлагбаум на Запад этим чиновникам откроют. При этом большие надежды ими возлагаются на  закулисные телодвижения обеих сторон с некими засекреченными пакетными соглашениями с оговоренными условиями, с непонятной для непосвященных в эти игры ценой.

Понятно, что в этой цене могут быть заложены судьбы политзаключенных без гарантий, что в случае их освобождения не появятся  другие. Циркулирующая иногда в СМИ информация на этот счет, особенно в последнее время, дает повод временами думать о не выученных уроках брюссельских евроэнтузиастов в отношении белорусской соседки ЕС. А что касается более близкой к ней Варшавы, то, надо полагать, что тот недолгий период бурных контактов с официальным Минском, польский министр иностранных дел вспоминает сегодня, как «полеты во сне и наяву».

Пребывает ли сегодня в таком состоянии, думая о соседке Беларуси, «ровесник из-за Буга» (кстати, Квасьневский не только одногодок Лукашенко, но и лично с ним знаком), собравшийся баллотироваться в Европарламент и реанимировать былое влияние левых сил у себя в стране, сказать трудно. Когда-то в принадлежности к одному поколению президентов двух стран-соседей пытались найти платформу, на которой смогли бы динамично развиваться всесторонние отношения между двумя странами. Не случилось. Возраст политика далеко не гарантирует его мудрость и предсказуемость, благодаря которой можно было бы выстраивать нормальные, цивилизованные  отношения. А пока, по известным только им видениям окружающего мира, на возвращение Квасьневского в политику почему-то очень рассчитывают минские стратеги. Они полагают, что появление приемлемых для официального Минска политиков в Варшаве и Европарламенте, роль которого в ЕС возрастает, приведет к очередному усилению  внимания к Беларуси.

Как правило, такая цикличность происходит по мере приближения тех или иных кампаний, называемых выборами, в самой Беларуси. Так было и во времена так называемого диалога ЕС-РБ двух-трехлетней давности, когда все говорили о президентских, парламентских выборах, которые завершились разгромом оппозиции на Площади в Минске и других не столь отдаленных местах.

Насколько известно, о такой цикличности говорили и некоторые заезжие влиятельные мозговеды, начавшие снова строить очередные фантомпрогнозы на предстоящие пропагандистские мероприятия белорусских властей. И как это не удивительно, порою, находя благодарную аудиторию среди местного разношерстного электората и политического бомонда.

Но есть и мнения других экспертов, политиков, которые считают, что весь  наработанный за последнее время антипольский «багаж» (репрессии против Союза поляков в Беларуси, противодействие в получении «карты поляка», отказы в въездных визах польским политикам, журналистам и др.) никак не сможет помочь наладить официальному Минску очередной диалог, даже на свой лад, с Евросоюзом. В этом же «багаже» находят свое место и намерения, вернее план, провести осенью масштабные белорусско-российские военные учения «Запад-2013» с сомнительными оборонными целями.

Если раньше получилось фактически сорвать принятие полноценных санкций ЕС с помощью существующего там консенсуса (Словения не поддержала санкции), то с таким же успехом, но уже Польша, запросто может заблокировать принятие выгодных для режима Лукашенко решений, стимулированных его лоббистами, которые все больше пытаются активничать и с той и с другой стороны границы ЕС.

В то же время, было бы ошибкой, полагают сторонники санкционной политики ЕС, недооценивать эффективность этих лоббистов-прагматиков. Далеко не всегда об их появлении в Беларуси сообщают разные СМИ. В качестве примера можно привести один визит, о котором до сих пор хранится гробовое молчание. Пока в своих зимних сообщениях разные СМИ и МИД сообщали о разного рода заехавших из-за океана политологах и сериале на тему, как министр Макей встретился с тем или иным западным послом, а то и со всеми вместе. Как оказалось, в Минске побывал один давний знакомый - исполнительный директор Восточного комитета германской экономики Райнер Линднер. Это такая неправительственная лоббистская структура германского бизнеса. Появление Линднера примечательно тем, что после событий 19 декабря он очень жестко выступил с критической оценкой происшедшего. И будучи сопредседателем Минского экономического форума (его напарником вроде как является другой известный кадр Юрий Чиж), явно под впечатлениями от трагических событий 19 декабря господин Линднер тогда заявил, что форум «засыпает» до лучших времен. Так что засекреченность его нынешнего визита в Минск будит некоторые подозрения: видимо  наступают времена «проснуться». Например, тому же форуму, что станет, конечно,  победой Лукашенко над санкционной политикой ЕС.

Не лишним будет отметить, что в сентябре в Германии пройдут парламентские выборы. И как принято в демократических странах, их итоги предсказать трудно. Но в головах минских стратегов и по поводу этих выборов есть свои оптимистические прогнозы. Мол, нынешняя ясная и жесткая позиция Берлина в отношении белорусского режима сменится путем смены канцлера Ангелы Меркель и ее влиятельного министра Рональда Пофаллы на более прагматичных, левых политиков. А там глядишь и в Варшаве будут вынуждены считаться с переменами в Берлине - «кошельком» Европы. Вот такие надежды все больше начинают излучать во внешнеполитическом и иных ведомствах в Минске. И тогда глава МИД РБ снова сможет активно общаться на своем блестящем немецком без посредников. Аналитики склонны его характеризовать как человека скрытного, склонного к закрытым коммуникациям и закулисным договоренностям. Как это у него уже бывало, к примеру, с тем же Пофалла во время Минского форума двухлетней давности. На такие способности главы МИД РБ уповают и некоторые, как им кажется, независимые аналитики.

Но есть и скептики-реалисты, полагающие, что такие надежды в Минске натолкнутся на серьезное препятствие - стратегический диалог США-Польша. Его в 2011 году инициировал глава польского МИД Радослав Сикорский.  Вот благодаря такому диалогу появилась даже у скептиков  уверенность, что Беларусь и правящий там сегодня  антидемократический режим забыты не будут. В смысле продвижения демократических ценностей, а не туманной модернизации, о которой говорят в Брюсселе и Минске. Правящий режим в Беларуси не способен реформироваться. А под модернизацией он понимает свою оптимизацию ради дальнейшего единоличного правления. Так думают многие участники состоявшегося в последний день зимы в Варшаве третьего раунда польско-американского диалога в поддержку демократии.

Естественно, по многим вопросам есть разные взгляды, что очевидно отразилось и на проведенных дискуссиях. В рамках диалога были и эмоции, но в реальном диалоге это нормально и понятно. У восстановления отношений между Варшавой и Минском есть много противников и это можно объяснить. Парадоксально, отмечают эксперты, что сегодня у Варшавы лучше отношения с Москвой, чем с Минском. В сегодняшней ситуации трудно заметна тенденция прогресса и развития в их сближении. Но самый критический период и низшая точка в отношениях еще видимо не пройдены. Поэтому искать ответы на главные вопросы неиспользованного соседства Польша-Беларусь сейчас бессмысленно.

Роман Яковлевский, charter97.org

Чрезвычайное положение



 

В Беларуси сложилась типичная для авторитарных стран ситуация.

 

Возникает вопрос: зачем создавать картинку о том, что наша республика демократическая, когда даже те, кто об этом говорит, не верят в собственные слова? Почему бы правящей элите не набраться смелости и официально не провозгласить, что Беларусь – это автократия, президент – диктатор, тем более что Лукашенко неоднократно выражал свое негативное отношение как к демократии, так и свободе. Но не смотря на это, государственные идеологи тратят все свои силы и энергию на убеждение населения в том, что Беларусь – страна «победившей демократии».

 

Почему для авторитарного режима так важно спрятаться за маской демократии, а не отвергнуть все то, что с нею связано и даже название? Дело здесь не в благозвучии слов. Во-первых, сегодня называться демократическим государством означает принадлежность к развитым, цивилизационным странам (так как, не смотря на всю критику демократии, все лучшее в общественных и политических отношениях было рождено ею). Автократичное по собственной формулировке государство воспринималось бы как нечто архаичное и недоразвитое.  Во-вторых, признание в диктаторстве, авторитаризме означало бы, что существующее правление не имеет никакой общественной поддержки, что оно опирается исключительно на силу и репрессии, а значит, является незаконным, так как противоречит воле народа. Демократическая же ширма дает право элите утверждать, что их выбрало и поддерживает большинство населения, так как других способов законно претендовать на власть, в частности, в руках белорусской правящей верхушки нет, если только она не сошлется на свое божественное происхождение.   

 

 Практически все авторитарные режимы стремятся сохранять атрибуты демократии и соблюдать некие процедуры, на пример выборы. Все это создает (также и для внешнего мира) иллюзию того, что режим опирается на массовую поддержку населения, а ее можно выразить, только через имитацию грандиозным политических действий: выборов, референдумов, общенациональных собраний и съездов и, в конце концов, шествий и демонстраций. Все очень просто, демократия означает – законность, авторитаризм неприкрытое беззаконие. Таким вот образом элементы демократии придают правомочность авторитарной узурпации власти.

Однако, если по внешнему виду авторитарный режим стремиться быть похожим на демократический, то вся его внутренняя политика направлена на ее уничтожение при использование чрезвычайных мер. Я берусь утверждать, что в Беларуси существует не просто авторитарный режим, а режим чрезвычайный.

 

В целом, существенной разницы между авторитарным режимом и режимом, который опирается на чрезвычайные методы и меры правления - нет, если только этот режим не является демократическим. В авторитарных режимах чрезвычайное положение имеет характер исключительно политический, поэтому оно изначально заложено в них и институциализировано.

 

Другими словами, чрезвычайное положение существует пока существует авторитарный режим и реализуется целым рядом структур. При этом, важно отметить, что официально власти об этом могут не заявлять, сохраняя демократическую атрибутику, и общество продолжает функционировать во внешне нормальных условиях.

Беларусь находится в той стадии, когда чрезвычайный режим уже существует, хотя юридически демократические процедуры еще полностью не отменены, но уже и не имеют никакого значения. 

Почему при анализе политической ситуации в стране важно правильно формулировать определения? Дело в том, что при изменении оценок политического режима всецело изменяется восприятие его политики, стратегии и действий по отношению к различного рода внутренним и внешним политическим актерам.  Введение чрезвычайного режима в стране, особенно если это касается внутренней политики, притягивает особое внимание международного сообщества и чревато серьезными последствиями для такого государства. В случае с Беларусью, вопрос о диалоге и модернизации был бы окончательно снят с повестки дня.

 

С другой стороны, характеризуя Беларусь просто как государство с авторитарным режимом, западные демократии и оппозиция полностью не отвергают наличие неких цивилизованных, гражданских форм внутриполитических отношений, строят планы по налаживанию диалога между различными силами, верят в возможность склонить власти к реформам.

 

Создается иллюзия «миролюбивого» авторитаризма с «человеческим лицом». Наличие же в стране официально установленного чрезвычайного положения означает всестороннее сжатие режима и неограниченную политическую агрессию, стремление к полному уничтожению всех мнимых и реальных внутренних угроз. Поэтому белорусские власти внутри страны действуют так, как будто бы уже введено чрезвычайное положение, но официально об этом не заявляя, сохраняют для внешних игроков «авторитарную человечность».

Чрезвычайное положение характеризуется как, «особый правовой режим деятельности органов государственной власти и управления, предприятий, учреждений и организаций, вводимый в стране или отдельных её районах для защиты от внешней или внутренней угрозы, поддержания общественного порядка. Режим чрезвычайного положения предполагает ограничение прав и свобод граждан, юридических лиц, а также возложение на них дополнительных обязанностей».

 

Основными признаками чрезвычайного положения являются:

1. Ограничение свободы прессы и запрещение на проведение общественных собраний;

2. Размещение вооруженных сил в любом регионе государства;

3. Эвакуация людей из мест их проживания или работы;

4. Обыск домов и других частных владений без ордера;

5. Проведение арестов без решения суда;

6. Конфискация частной собственности или ее уничтожение в случае крайней необходимости

7. Управление работой частных предприятий; вмешательство в их финансовые операции и экспортные обязательства. Принятие специальных законов, которые устанавливают наказания за неповиновение в условиях чрезвычайного положения.

 

 (Женевский центр демократического контроля над вооруженными силами).

 

В Беларуси вопрос, связанный с введением чрезвычайного положения регулируется Конституцией Республики Беларусь и специальным законом о «Чрезвычайном положении», принятым в 2002 году Палатой представителей.

Забегая вперед, скажу, что в соответствии с пунктами, обозначенными этим законом, уже долгое время функционирует политическая система в Беларуси. Основанием для такого утверждения служит рассмотрение основных положений данного закона и сравнение их с установившимся политическим порядком в стране.

 

Причинами, по которым может быть введено чрезвычайное положение являются  экологические, природные, техногенные угрозы. Тем не менее, белорусский закон называет одной из причин политические угрозы, а именно: «беспорядки, сопровождающиеся насилием либо угрозой насилия со стороны группы лиц и организаций, в результате которых возникает опасность для жизни и здоровья людей, территориальной целостности и существования государства». (Статья 3).

 

Вся политика авторитарного режима нацелена на недопущение смены, существующей власти в стране и установления демократического правления в государстве, в том числе и конституционным путем.

Поэтому, любые не санкционированные политические действия и даже попытки организовать такие выступления со стороны оппозиции, приравнивается к насилию и угрозе для существования авторитарного государства. Особенно, если речь идет об избирательных кампаниях. Таким образом, функционирование оппозиции, которую официальная белорусская пропаганда постоянно нарекает «пятой колонной», стремящейся подорвать устои государства и является основанием не только для введения, но и для сохранения чрезвычайного режима в стране, до полного устранения этой угрозы.  

 

О том, что в стране введено чрезвычайное положение свидетельствуют следующие меры, предусмотренные вышеупомянутым законом, которые должны предприниматься с целью устранения, существующих угроз:

 

1. Установление ограничений на свободу передвижения по территории, на которой введено чрезвычайное положение, а также введение особого режима въезда на указанную территорию и выезда с нее, включая установление ограничений на въезд на указанную территорию и пребывание на ней иностранных граждан и лиц без гражданства; Существует целый ряд примеров того, когда представители демократической общественности имеют серьезные проблемы с выездами за границу, не говоря о целом списке иностранных политиков и общественных деятелей, которым запрещен въезд на территорию Беларуси.

 

Определенные трудности с выездом за границу имеют студенты, преподаватели и госслужащие, которые обязаны за ранее ставить в известность руководство о том, куда и с какой целью направляется работник. Нередки, в таких случаях и «собеседования» с представителями спецорганов.

 

2. Усиление охраны общественного порядка, объектов, подлежащих государственной охране, и объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения и функционирование транспорта; По численности работников правоохранительных органов Республика Беларусь находится на первом месте в мире (1200 человек на 100 тыс. населения), что сразу же бросается в глаза на улицах белорусских городов. Такое количество служителей правопорядка можно объяснить только тем, что в стране имеются серьезные угрозы для государственной безопасности, а соответственно, речь идет чрезвычайной ситуации. Кроме этого, следует отметить усиливающиеся тенденции милитаризации многих государственных структур и должностей. Фактически все ключевые посты в государстве находятся либо в руках военных, либо представителей спецслужб. Лукашенко при каждом удобном случае появляется в «маршальской» форме, хотя не является военным. В ноябре 2011 году он присвоил звания генерал-майоров главам областных исполнительных комитетов и заявил о необходимости создания «территориальной обороны». Эти явления позволяют в целом говорить о формировании военно-политического режима в Беларуси. Симптомы милитаризации также проявляются во многих других сферах жизни: в официальных праздниках, названиях улиц, идеологии. Населению пытаются внушить, что страна находится в окружении врагов и что необходима бдительность, особенно по отношению к представителям оппозиции. Идеологи обязаны выявлять и пресекать любые критические мнения и настроения в рабочих и студенческих коллективах. 

 

3. Установление ограничений на осуществление отдельных видов финансово-экономической деятельности, включая перемещение товаров, услуг и финансовых средств и установление особого порядка продажи, приобретения и распределения продовольствия и предметов первой необходимости;

 

С данными ограничениями со стороны государства белорусское общество открыто столкнулась в период валютного кризиса 2011 года, когда в банках и обменниках невозможно было купить валюту. В целом, валютные операции в стране строго регламентируются и контролируются государством. Гражданин, получивший валютный перевод из-за границы обязан его задекларировать в Департаменте по гуманитарной деятельности. Легальная зарубежная финансовая помощь независимым общественным организациям невозможна и приводит к серьезным негативным последствиям, для тех, кто ее получает. Белорусские предприниматели регулярно сталкиваются с проблемами ведения бизнеса, возможностью импорта товаров широкого потребления их также обязывают товары белорусских производителей. В свою очередь, белорусское правительство приняло стратегию импортозамещения, под лозунгом «Покупайте белорусское».

 

4. Запрещение или ограничение проведения собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования со стороны групп лиц и организаций, в результате действий которых введено чрезвычайное положение; Отложение проведения забастовок или приостановление их на территории, на которой введено чрезвычайное положение, но не более чем на трехмесячный срок; Приостановление деятельности политических партий и иных общественных объединений, преследующих политические цели, которые препятствуют устранению обстоятельств, послуживших основанием для введения чрезвычайного положения.

 

В данном случае комментарии вообще излишни. Оппозиция практически лишена возможности проведения различного мероприятий, как в принципе и рабочие права на организацию забастовок. Митинги и демонстрации (даже изредка разрешенные) заканчиваются избиениями и задержаниями. Даже флэш-моб был отнесен властями к действиям, нарушающим существующий порядок.

 

Однако, хотел бы обратить внимание читателя на подчеркнутые выше фразы. Из них следует, что  власти фактически! признают введение в стране чрезвычайного положения. Ведь если получить разрешения для проведения митингов и шествий практически невозможно (хотя официально это не запрещено), это значит, что, в стране существует такая ситуация, которая не позволяет властям давать право оппозиции действовать открыто. Соответственно, пока оппозиция будет функционировать, а тем самым представлять угрозу, проведение каких-либо открытых мероприятий будет запрещено! Стоит так же отметить, что действия данных мер избирательно, и не распространяется на те организации, которые «непричастны к ведению чрезвычайного положения», т.е прогосударственным организациям. Кроме этого, оппозиционные партии и организации лишаются регистрации, не имеют возможности легально функционировать в политическом пространстве, членство же в незарегистрированных организациях уголовно наказуемо. (193-1 УК. РБ). 

 

5. Проверка документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр вещей, жилища и транспортных средств граждан; Ограничение движения транспортных средств и осуществление их досмотра; Эти действия стали  обыденным ритуалом белорусской политической повседневности, особенно если речь заходит о демократических активистах, в период избирательных кампаний.

 

6. Ограничение свободы печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции, радиопередающих, звукоусиливающих технических средств, множительной техники, установление особого порядка аккредитации журналистов;

 

В Беларуси отсутствует свобода слова и печати, выход независимых газет максимально затруднен, как и возможность для некоторых СМИ получить аккредитацию. Еще существующие в стране демократические издания, как например «Наша нива» или «Народная воля», в любой момент могут быть закрыты. Редакции газет и журналисты подвергаются регулярным проверкам и рейдам спецслужб, с последующим изъятием оргтехники и других материалов. Ряд оппозиционных интернет страниц включены в «черный список» и блокируются  властями. Борьбой со свободой слова в сети занимается КГБ и специально созданный операционно-аналитический Центр.

 

7. Использование материальных ценностей государственного и (или) мобилизационного материальных резервов, мобилизация ресурсов организаций, изменение режима их работы, переориентация организаций на производство необходимой в условиях чрезвычайного положения продукции и иные необходимые в условиях чрезвычайного положения изменения производственно-хозяйственной деятельности;

 

В настоящее время все производство в стране функционирует с целью удержания господствующего режима, основные предприятия принадлежат и контролируются государством, что является неоспоримым свидетельством чрезвычайной ситуации. Только таким образом можно решить возникающие экономические проблемы, перераспределять ресурсы и удерживать рабочих от протестов. О чрезвычайном положении в экономике недавно заявил и Лукашенко: «Я вам дал четкий сигнал, вы должны работать, как в военное время. Пришло время напрягаться. Все, хватит. Дурница закончилась».  Доказательством чрезвычайщины также является и принятие закона о запрещении увольнения рабочих, государственных предприятий. Следует упомянуть и об усилившихся тенденциях по национализации ряда приватизированных белорусских предприятий, в частности «Спартака» и «Коммунарки».

 

8. Отстранение от работы на период действия чрезвычайного положения руководителей государственных организаций в связи с ненадлежащим исполнением ими своих обязанностей и назначение других лиц временно исполняющими обязанности указанных руководителей и назначение других лиц временно исполняющими обязанности указанных руководителей; 

 

На протяжении всего периода существования белорусского авторитарного режима, особенно в период последней декады, регулярные увольнения и назначения новых руководителей, а также их арест с формулировкой «ненадлежащее исполнение своих обязанностей», стало делом привычным. Показательным являются действия Лукашенко в декабре 2012 года по отношению к руководству предприятия «Камволь» и концерна «Беллегпром», которых он уволил «не сходя с места», и слова новоиспеченному директору «Камволь»: ««Не сделаешь — посажу! Извини, что я так говорю, но выбора нет».  И действительно нет, так как авторитарный режим, да еще и в условиях чрезвычайного положения иначе функционировать не может.

 

И наконец, чрезвычайный режим предусматривает, что в период его действия  «выборы и референдумы не проводятся», а «полномочия  выборных государственных органов и должностных лиц срок продлевается до прекращения периода действия чрезвычайного положения».

 

Что мы имеем в настоящее время в республике:

а) выборов, за исключением организации формальных процедур нет;

б) несанкционированное участие или поведение оппозиции в период каких-либо кампаний чревато вооруженным противодействием властей;

в) Лукашенко занимает должность президента на неустановленный срок, это же касается и большинства, якобы, избираемых депутатов парламента, которые автоматически продлевают свое нахождение в этих структурах при помощи все тех же избирательных процедур;

 г) руководство городских и областных исполнительных комитетов «несут свою службу» пока президент их не заменит.

 

В целом, организация и проведение выборов, главным образом, президентских, особенно в условиях углубляющегося кризиса становится делом небезопасным и непредсказуемым для власти. К тому же, как показывают события последних лет, выборы любого уровня теряют значение, как для внутренней, так и для внешней легетимизации. Никакие выборы уже не признаются международным сообществом, на внутреннем рынке, ощущается все больший рост пассивности и недоверия к Лукашенко и его представителям.

 

Таким образом, анализируя ситуацию в Беларуси можно утверждать, что в стране существует чрезвычайное положение без юридического, законного его оформления. Однако, чем хуже будет складываться социально-экономическое и политическое положение в Беларуси, тем большим будет вероятность того, что об этом будет заявлено официально и как результат, будут отменены все формальные демократические процедур в форме выборов, окончательно запрещена деятельность оппозиционных партий и введен комендантский час. 

 

Конечно, отмена выборов станет признание полного отсутствия внутренней поддержки для режима. Но, с другой стороны об этом будет также свидетельствовать и то, что к выборам не будут допущены реальные оппоненты Лукашенко. Позволить же участвовать в выборах серьезным противникам, означает создание условий для повторения 2010 года, а если общая экономическая ситуация к 2015 году еще более ухудшиться, то политические риски будут значительно выше. К тому же организация предвыборной кампании будет требовать дополнительных материальных средств, в том числе и на увеличение зарплат, которые в государстве крайне ограничены. Поэтому отмена выборов, будет вполне логичным продолжением той стратегии, которой следуют власти.

 

В целом, следование в сторону обострения внутриполитической ситуации, полного признания «чрезвычайщены» будет свидетельствовать об окончательном коллапсе политической системы и приведет к ее окончательному саморазрушению